Романов напрягся еще до того, как его глаза поймали откровенные ужимки этих двух филеров. Сработало шестое чувство, сидевшее в спецназовце, дала знать едва различимая слабость в ногах и легкое покалывание в кончиках пальцев. И только спустя мгновения он уловил сфокусированный на себе непродолжительный взгляд.

Военный, с которым говорил Романов, сообщил о сводках относительно сбежавших преступников. «Но он не может знать о моей миссии в заповеднике. И все же посылает вслед за мной своих людей. Зачем? И если эта пара – не из числа его подчиненных, то в этом глухом уголке тесно от охотников, военных, агентов различных спецслужб. Чего они добиваются – эти двое?»

На этот вопрос у Романова было два ответа, один наиболее приемлемый: убедиться, что оперативник оставил эти края. Одним словом, старший велел проводить оперативника ГРУ, но не гостя.

Уже давно громкоговоритель раздраженным голосом сообщил, что пассажирский поезд прибывает на второй путь с южной стороны вокзала. На северной сейчас пусто, в этом Романов убедился минутами ранее. Там же находились туалеты, где можно разговорить этих парней.

– В туалет сбегаю, – пояснил Романов, оставляя сумку Бертневу.

– Долго не задерживайся, – посоветовал лесничий.

– Я быстро. – Романов не дал ему договорить и намереннобыстрым шагом, дабы еще больше напрячь противника, пересек перрон. «Если им отвели роль провожатых, в туалет они за мной не пройдут. А дальше... дальше посмотрим». Но Романов был уверен, что стычки с парнями не миновать. И это был лучший для него вариант. В этом случае он получит ответы на большинство вопросов. Заворачивая за угол здания, он боковым зрением увидел, как парни двинулись за ним.

Туалет примыкал к каменному строению традиционных красно-коричневых тонов. С торца здания находился вход в отделение милиции. Романов прошел мимо закрытого киоска «Роспечати». В этом месте ему представилась возможность оглянуться, чтобы увидеть наполовину скрытую от него киоском фигуру первого преследователя.

«Так даже лучше, – подумал Романов, – не придется долго томиться в неизвестности». Через считаные секунды он узнает, кто и по какой причине устроил за ним слежку.

Шагнув к двери с огромной буквой «М», он еще раз взглянул вдоль здания. Никого. Во всяком случае, впереди, а откровенно оглянуться он не рискнул. Милиция на рабочем месте, через стекла наблюдает за порядком на вверенной территории; такие же широкие стекла выходили и на другую сторону вокзала. На третьей от угла здания двери висел замок.

В туалете в нос ударил резкий запах хлорки, который только усиливал устоявшийся запах. Все стандартно: слева от двери желоб с проточной водой, пожелтевшая раковина и кран без вентиля, откуда текла тонкая струйка воды. Напротив пять кабинок с дверцами. Все пять были открыты.

Еще Романов обратил внимание на относительно чистый пол и стены. Всего несколько минут назад тут производилась уборка.

У Романова было несколько секунд, чтобы сориентироваться, выбрать удобную позицию и встретить преследователей.

Он заметил в конце туалета еще одну, чуть приоткрытую дверь. Успею, подумал он, шагнув к кабинке и закрываясь изнутри.

2

Виктор Кожевин кивнул приятелю, и они, не торопясь, последовали за Романовым.

– Мне кажется, он заметил нас. – Борис выбросил под ноги оставшиеся в ладони семечки и тщательно вытер руки носовым платком.

– Разберемся по ходу. – Кожевин глазами выискивал удобное место, где можно было продырявить Романова, а после спрятать его тело. В небольшой кожаной сумке через плечо лежали неплохие деньги – пятнадцать тысяч долларов. Обычно за такие деньги Виктору Кожевину приходилось пахать полгода, год – заказчик пошел жадный, да и мастеров развелось. Цены пошли вниз. Зачем платить профессиональному киллеру те же десять тысяч, когда полудохлый наркоман за сотню убьет любого.

На северной стороне вокзала были два железнодорожных пути, над крайним к лесу буквально нависла каменистая гряда, скрепленная множеством корней уходящих вверх деревьев. Пять-шесть метров по этой крутизне, и труп долго не найдут. На время придется похоронить правила и заняться частью ритуальных услуг.

– В туалет пошел, – отметил Кожевин.

Они миновали киоск и удовлетворенно отметили, что грязный перрон редко принимает пассажирские поезда, мимо проносятся лишь грузовые составы, как и этот, с нарастающим шумом кативший в западном направлении.

Виктор снял солнцезащитные очки, в последний раз оглянулся, расстегивая безрукавку и придерживая полу рукой. Он толкнул дверь, прищурившись на слабо освещенное пространство. Кивнул приятелю, показывая рукой: «Бери левую сторону».

Левым плечом Романов прижался к стене закутка, где хранились швабра, ведро с тряпкой и бухта шланга, которому не позволял вывалиться довольно высокий порог, и ждал.

Через неплотно прикрытую, открывающуюся внутрь дверь он видел все действия парней. В руке теплая и удобная рукоятка бесшумного «вула». Впрочем, не один он был вооружен: обменявшись красноречивыми взглядами, оба парня шагнули к закрытой кабинке, и один из них запустил руку под куртку, обнажая ствол с глушителем. У другого парня пистолет был заткнут за пояс брюк, но достать его он не успел.

Толкни сейчас дверь, с шумом появляясь перед вооруженными преследователями, только спровоцируешь их на скорые, чисто инстинктивные действия. Романов обозначил себя негромким голосом и легким скрипом двери.

– Вот так и замрите, парни. Стволы на пол. Ну! Не заставляйте меня повторять дважды. Молодец. Отпихни-ка ствол ногой. Только в мою сторону. Теперь твоя очередь. Заодно сбрось сумку.

Романов дождался аналогичных действий от Бориса Манукова, сместился на два шага вперед и в сторону, отмечая про себя, что парни, лишившись оружия, остались спокойными.

– Сейчас я хочу услышать, кто вы такие и почему ходите на горшок с оружием. – Романов повысил голос и сменил интонацию. – Два шага вперед, руки на стену, ноги расставить. Предупреждаю насчет глупостей: грохну не задумываясь.

– Мы тоже не из пугливых. – Виктор повернул голову, стоя в неудобной позе. Он машинально сделал два шага, столько, сколько было названо, стал под внушительным углом, опершись о стену руками. Чтобы активизироваться, ему предстоит сделать два лишних движения ногами. «Мозгов у него немного, – подумал Костя. – Мог бы «по ошибке» сделать три шага и стать в более удобную позу».

– Если ты заглянешь в задний карман моих брюк, думаю, мы подружимся, – сказал Виктор.

– Смотрим только вперед. – Румын сделал шаг назад, поглядывая на входную дверь, и рукой нащупал швабру. Пройдя вдоль желоба и продолжая держать противника на мушке, Костя просунул конец швабры в ручку двери, заклинив ее, и только после этого подобрал с пола «макаров» с глушителем. Короткий взгляд на оружие показал агенту, что номера на корпусе пистолета спилены. Ствол был длиннее стандартного на добрый сантиметр, на нем глушитель кустарного производства: по всему корпусу шла токарная накатка, с торца облицовочная шайба крепилась к корпусу четырьмя винтами.

Вести беседу сразу с двумя противниками было неудобно и рискованно. Романов стремительно сократил дистанцию и нанес сильный удар в голову Манукова и тут же отступил на прежние позиции.

– Теперь поговорим. – Романов разрешил Виктору оторвать руки от стены. – Так что там у тебя в кармане?.. Корочки?

Романов сделал еще один шаг назад.

– Брось удостоверение к моим ногам и займи прежнюю позу. Повернешься только с моего разрешения. Старший лейтенант милиции Виктор Кожевин, – вслух ознакомился с документом Костя. – Угрозыск. Но это не значит, что ты должен вертеть башкой без моей команды. Теперь можно. – Романов демонстративно посмотрел на часы, затем бросил взгляд на входную дверь, в которую кто-то настойчиво торкался. Снятый с предохранителя «макаров» по-прежнему смотрел в грудь Виктора.