– Чего ты возишься?!

Заботин выругался:

– Подо мной параша какая-то. У кого спички, посветите.

– Мазут, что ли? – неопределенно высказалась Ирина.

– Смотрите, – услышала она едва различимый шепот соседа, чей подрагивающий в свете огонька палец указывал на угол.

Там сидел Каменев.

Все бы ничего, если бы над его верхней челюстью хоть что-нибудь было. Напрячь воображение, получится следующая безумная картина: Каменев выглянул за металлический лист и для удобства вцепился в него зубами, между тем как руки безвольно вытянулись вдоль туловища. И тут, на глазах изумленных беглецов случилась самая, пожалуй, жуткая вещь, сопровождаемая скрипом зубов. Вагон качнулся, вместе с ним и тело Каменева, и все то, что оставалось наверху также сползло в сторону, издав тот самый тоскующий скрип зубов по металлу.

Силы удара не хватило на то, чтобы отрубить уголовнику голову окончательно. Лист ударился ему в район нижней губы и прорезал хрящи и кости челюстей, затрагивая сонную артерию. И чуть-чуть не хватило, чтобы отсечь еще и шейный позвонок. И Сергей, нанизанный на этот жуткий стальной поводок, скользил туда-сюда. Причем довольно долго, ибо кровь на полу, начавшую густеть, можно было мерить банками.

А беглецы жгли и жгли последние спички, не в силах оторваться от этого зрелища. А оно методично готовило им новый сюрприз. Во время очередного незначительного торможения тело Каменева сползло еще ниже, и отдача сделала свое дело: металл прошел-таки между позвонков. Пять, десять томительных минут ожидания, и труп резко подался вниз. Теперь его удерживала только кожа на затылке. И та вскоре с отвратительным треском подалась.

Перед смертью Каменеву снился брат, сестра. Ему снился остров на кордоне – отчасти потому, что он думал там укрыться на время.

Вот по просьбе Сергея Андрей привозит Маринку на остров, она гуляет по побережью, а братьев Каменевых скрывают густые кусты на возвышенности. Сергей видит Маринку в профиль, любуется ее стройной фигурой, замечает, что сестра не в настроении.

Андрей отвечает, что радоваться сестре нечему. Незаметно их разговор переходит в ссору. В сознании Сергея отпечатался облик брата, который занес руку с ножом для удара, и – ударил, целясь в приоткрытый рот.

Сейчас его голова перекатывалась по поверхности листа-крыши. Для беглецов она оставалась невидимой, но все явственно представляли ее. Усиливалось это ощущение еще и обезглавленным телом, которое солдаты, с трудом преодолевая отвращение, отталкивали от себя ногами. А труп при покачивании вагона снова и снова сползал к их ногам. Наконец Михаил Кисин не выдержал и дал по нему короткую очередь из автомата.

– Зачем?! – задыхаясь от пороховых газов, которые с трудом пробивались наружу, выкрикнула Ирина.

– А чего он, – наивно прозвучал ответ Михаила.

– Теперь Сереге все равно, получит его брат известие о побеге или нет. – Заботин в очередной раз затолкал труп в угол и вытер руки о его рубашку. – Уже холодеет, – сообщил он товарищам и двинул ногой по «крыше» – там что-то подпрыгнуло и перекатилось. – Все мысли Сергея там, и они не греют тело о скором свидании.

– Прекрати! – осадила его Ирина.

Состав катил на восток – туда, где, скорее всего, беглецов уже поджидает группа захвата. Об этом чаще всего говорил старший, теперь уже покойный Сергей Каменев. И непременно добавлял, что лично у него другого пути нет; он хотел лишь одного: встретиться с братом. Надолго ли – об этом старался не говорить. Однако хмурился, когда представлял себе посеревшее лицо Андрея: «Ваш брат Сергей Викторович Каменев бежал во время этапирования». И ничего не добавят о почтовом поезде, к которому был прицеплен вагон с заключенными, неожиданно остановившийся посреди сибирских просторов.

– А с мыслей Сереги все капает и капает. – Игорь наблюдал, как с края листа все с меньшими интервалами капает кровь.

– Ты можешь изощряться про себя?

– А ты кто, моя начальница, чтобы приказывать?

– Я не приказываю, просто прошу тебя заткнуться.

– Не пойму, почему это вдруг ты стала старшей? – подал голос Кисин. – Ты не моя классная руководительница, а я не ученик...

– У нас нет старших, – перебила его Ирина, – мы теперь сами по себе. У каждого есть свои мозги. Попробуем еще раз отогнуть железо. Боюсь, сверху еще навалило. А ну-ка, пацаны, взяли!

2

Андрей Каменев с замиранием сердца следил за тем, с какой самоотверженностью борется с водной стихией полосатый зверь. В бинокль он отчетливо видел голову тигрицы, то и дело скрывающуюся в набегавших на нее волнах. Иногда ему казалось, что смелое животное канет в бездну, когда очередная волна накрывала ее с головой.

Убрав бинокль, он бросился к мосткам и завел катер, на малых оборотах прошел вдоль берега до того места, откуда вел наблюдение, и снова попытался отыскать в неспокойном море тигрицу. Ему долго не удавалось сделать это, но когда взгляд отыскал желтоватую голову, он облегченно вздохнул. Затем решил приблизиться к ней ближе на случай, если зверь окажется в безвыходном положении.

Успеет ли он? И что будет делать, когда окажется рядом с тонущим хищником? Найдет способы спасти, ситуация подскажет выход. В крайнем случае, подстегнет ее звуком мотора, угрожающим взмахом весла, и все время будет рядом, пока она не доберется до берега.

Андрей пытался найти причину странного поведения тигрицы, которую неоднократно видел на своем участке, и нашел только одно объяснение: обеспокоенность. По всем признакам самка была беременна. Андрей заметил, что маршруты тигрицы стали сокращаться, теперь самка перестала посещать то место, где недавно были убиты два тигра. Маршрут двухметрового гиганта ограничился севером его же территории. Можно было заметить места, где тигрица отдыхала, оставляя после себя примятый снег.

Самка искала уединенное место, чтобы спокойно родить тигрят. Инстинкт подсказал ей, что таким местом может стать остров, который скрывала вечная дымка.

С тех пор прошло больше полугода. Андрей так и не выяснил, кто убил эту самоотверженную тигрицу. Может быть, об этом знали в центральной усадьбе заповедника Светлый, но хранили молчание. Поговаривали, что администрация Национального парка готова за хорошие деньги разрешить охотиться на территории заповедника. И Андрею, если в заповеднике введут подобную практику, придется обслуживать богатых клиентов, провожая их в места, где водятся тигры, медведи, рыси, изюбры. Стать инструктором «беспредельного боя».

Последнее время начальство приезжало на кордон дважды. В первый раз то ли инструктировать, то ли инспектировать. Во второй раз уже с определенной целью.

Андрей взорвался:

– Так и знай, Михалыч, я здесь ни минуты не останусь! Трех тигров убили – и это только начало. Думаешь, я слепой, не понимаю, почему начальство, и ты в том числе, отмежевываетесь? Репетируете втихаря. А если бы я оказался поблизости? Положил бы рядом с тиграми охотников. Клянусь, Михалыч, застрелил бы!

– Я тоже не согласен с решением администрации, но приказ пришел из Главного управления. А кто управлению диктовал, одному богу известно. Наше дело подчиняться. Ты не застал те времена, когда в усадьбу приезжали партийные чиновники, – вот где было бесчинство.

– Плевать я на них хотел. Раньше моя территория была именно моей, я отвечал за порядок на участке. Да я каждого зверя в лицознаю! И животные все чувствуют, бегут из заповедника. Ну а тигры-то чем провинились? Они уходят из тайги, потому что оттуда их выживают. А близ населенных пунктов их стреляют китайцы, русские. А лес? Ты смотри, какими темпами лес валят! На всем делают деньги, сволочи!

– Погоди, Андрей, – замялся Бертнев, – у меня к тебе, как бы это сказать, предложение есть от начальства. На днях сюда приедет группа охотников – видные люди, работают в компании «Россуголь». Надо бы их по лесу провести. От себя добавлю: как ты себя с ними поведешь, так оно и будет. Сумеешь растолковать им и показать нашу природу, в тайге не прозвучит ни одного выстрела. Подумай два дня, лады? Люди, которые приедут к тебе на кордон, интересуются именно хищниками. Насколько я знаю, за охоту на тигра ими уже заплачено.